(Написано по материалам заметки священника ВКонтакте).
Заметка с этой цитатой сделана священником в связи с негодованием по конкретному поводу, но не в этом суть. Хотел в свою очередь поразмышлять о философии в самой постановке вопроса.
Насколько мне известно, Церковь учит, что нет праведного ни одного, все согрешили, и т.д. И что спасаемся мы только милостью Божьей, т.к. даже великие святые от души считали себя грешниками, признаваясь на смертном одре, типа: «Не знаю, положил ли я хотя бы начало покаянию».
В приведённой цитате: «Оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного – оба мерзость пред Господом» (Притч 17:15), – перед незримо присутствующими в ней глазами судьи поставлены двое – заведомо для судьи нечестивый и заведомо для судьи праведный. Поэтому смысл простой и лежит на поверхности: обвинить невиновного – это плохо, оправдать виновного – так же плохо.
Однако, приведённый в цитате пример крайне утрированный, потому что в любом деле речь может идти не вообще о личности виновного – праведного или неправедного, а о его конкретном деянии, вину и ответственность за которые должен установить суд. Личность виновного может и должна лишь учитываться в ряде других обстоятельств дела, но не являться предрешающим фактором. Если утверждать обратное, что придётся согласиться с тем, что праведники не могут грешить ни в каких случаях, а это утверждение неверно.
Отчасти данная фраза направлена на эмоциональную сферу человека, чтобы очевидностью утверждения возбудить и закрепить в сознании правильную установку: «Буду делать хорошо и не буду плохо». Монументальность и «чугунность» фразы не дают никакого шанса на оспаривание, тем более, что это цитата из Святого писания. Но поскольку я не лишён рассудительности и готов смотреть на мир во всех его красках, а не только в чёрно-белом формате, то предлагаю своё «расширительное» суждение о судах и справедливости в контексте данного выражения.
Если дело простое и обстоятельства содеянного не вызывают сомнений, подкреплены неоспоримыми доказательствами и чистосердечным признанием вины, то справедливое решение напрашивается само собой. Работа судьи здесь простая, и заключается лишь в формальности отправления правосудия от лица власти в виде установленных предписаний закона.
Если же дело сложное и требует серьёзного разбирательства, то, чем сложней дело, тем выше риск совершения судебной ошибки. Скрупулёзно взвешивая все «за» и «против», судья всё равно принимает несовершенное, неидеальное решение, потому что чужая душа – потёмки, а в арсенале судьи только то, что лежит на поверхности, что представлено ему в виде материалов рассматриваемого дела.
В хрестоматийном случае из «Мимино» лишь благодаря въедливости адвоката, были установлены истинные мотивы преступления, которые оказались смягчающим обстоятельством. Если бы не это, то решение суда было бы иным. Очевидно, что в современных условиях отправления правосудия не всегда выявляются все тонкости каждого конкретного дела, особенно когда судебные процессы стоят на потоке, а некоторые дела шьются не только в прямом, но и в переносном смысле. Ведь как важно бывает вникнуть и в личность виновного, и в прочие детали, от которых будет зависеть судьба человека на ближайшие годы, или даже на всю оставшуюся жизнь...
Здесь мы переходим к подразумеваемому в цитате обращению к совести судьи, который должен принять правильное решение, руководствуясь идеалом справедливости. Понятно, что окончательно справедливый суд может совершить только Бог, а человеческие суды пристрастны по определению в силу падшей человеческой природы и проистекающей из этого наклонности ко злу. Но совесть судьи – это голос Божий в его душе, к которому он должен прислушиваться. В этом случае судебный вердикт будет более взвешенным, потому что так при принятии решения будет присутствовать не только сила писанного закона (Fiat iustitia, et pereat mundus), но и понятие о высшей справедливости, которое не исключает и милосердия.
Полагаясь в решении в том числе на свою совесть, судья остаётся в мире хотя бы сам с собой. И если мы говорим о судье-христианине, то своё решение он отчасти мысленно «передоверяет» и Божьему промыслу. («Судья-христианин» здесь употребляю как абстрактное понятие идеального по человеческим меркам судьи).
Даже из этого беглого взгляда ясно, что справедливость судебных разбирательств – серьёзная философская и практическая проблема. С одной стороны, нет предела совершенству, и всегда будет находиться причина что-то переосмыслить и улучшить, с другой стороны, общество не здоровеет и неизбежно движется к апокалипсису, поэтому маховик судебной системы будет далее лишь разгоняться...
Хорошо известно выражение нашего «советского святого» Глеба Жеглова: «Наказаний без вины не бывает». И здесь следует чуть углубиться в его суть.
Если исходить из справедливости в вопросе греха и воздаяния (оставив пока в стороне милосердие), то неизбежно логическое заключение о том, что воздаяние за грех – справедливо. Как и учит о том же Церковь: возмездие за грех – смерть (Рим 6:23). Даже законы природы очевидным образом напоминают о воздаянии: куришь – получай рак лёгких, нарушаешь требования безопасности – получай травму, и т.д. Если где-то убыло, значит, где-то прибыло, поэтому совершение зла рано или поздно возвращается к тебе самому, но уже, возможно, в изменённом виде. И нужно иметь рассудительность и смелость, чтобы понимать, что это тебе «прилетело» – вот за «то самое...»
Утверждая, что наказаний без вины не бывает, Жеглов конечно не имел в виду узкие рамки конкретного преступления. Вся логика его действий и рассуждений подтверждает обратное, начиная с «притчи» с Кирпичом, и заканчивая конкретикой: «Надо было вовремя со своими женщинами разбираться, и пистолеты не разбрасывать где попало». Вот они – социальные законы природы!
...Вот, выводят на эшафот будущего святого великомученика Имярека, сейчас его казнят за исповедание Христа. Судья, хотя и пылает праведным гневом, – ведь произошло нарушение закона – непризнание идолов богами, – всё же готов проявить милосердие и предлагает отречься от заблуждений взамен на жизнь. У судьи своя логика жизни, усвоенная им с молоком матери, у будущего святого – своя Жизнь, которую он выбирает, несмотря на писанный закон и всю его строгость. Подчеркну здесь, что в глазах судьи и общества этот человек – нечестивый, достойный кары преступник закона... Так что это ещё с какой стороны посмотреть на праведника и нечестивца, в смысле, «а судьи кто?»
Вот такие непростые умозрительные конструкции вырастают при попытке разобрать эту чеканную фразу и посмотреть на неё под разными углами.
Собственно философская часть закончена.
И вот свежий пример из жизни для закрепления.
На днях одному родственнику (назовём его Васей) был вынесен приговор: 13 лет строгого режима, в т.ч. за распространение наркотических средств. Если вышестоящим судом приговор не изменят, то в лучшем случае из тюрьмы парень выйдет ближе к 30 годам. (В лучшем – с учётом возможного УДО).
Психологически трудно согласиться со строгостью приговора, но по существующему закону ответственность за содеянное установлена адекватная, просто в сравнении с другими, например, насильственными преступлениями выглядит неоправданно жёстко. Вместе с тем, такая строгость установлена неспроста: насильственно убиваешь одного человека один раз (чаще всего), а посредством распространения наркотической заразы убиваешь многих, медленно ввергая в наркотический ад их самих и их близких. (Либеральные мрази не перестанут скулить о необходимости смягчения ответственности за подобные преступления, но на то они и либеральные мрази. Им просто хочется жить в кайф, и чтобы никакой ответственности, а откуда что берётся и чего всё это стоит, им знать не хочется).
Не понаслышке знаю ситуацию в семье Васи, и знаю, что этот «путь самурая» он выбрал сам, т.к. у него были разные нормальные варианты жизненного пути, в том числе получить достойное образование (даже платное) и жить честным трудом. Человек совершеннолетний, очень смышлёный, вырос не в пещере, поэтому нет оснований апеллировать к жалости, типа, «он же не знал...», «онижедети». Конечно, жалко парня, судьбу себе сломал, но – всё своими руками.
В принципе, как говорил известный киногерой: «В тюрьме тебя перевоспитают, лет через десять вернёшься другим человеком». Разумеется, если только сам этого захочет. А если не захочет, то никакой срок и никакая строгость не помогут. И если это так, то чем дольше Вася будет изолирован от общества, тем лучше для всех, как бы жестоко это ни звучало. Интересы большинства всегда выше интересов меньшинства, таков неумолимый закон природы, закон высшей справедливости.
Возвращаюсь к «наказаниям без вины». Только сам Вася знает точно, в чём он виноват, потому что на сделку со следствием он не пошёл, с приговором не согласен. На этом этапе разбирательства установлен один состав преступлений – хранение и распространение (за последнее срок существенно увеличивается), возможно, со временем состав будет изменён вместе со сроком наказания. Было распространение или не было, Вася сам знает, а стороннему обывателю достаточно знать окончательный приговор, т.е. то, что доказано в рамках следствия. Пойди, спроси у арестантов: «За что сидишь?» – многие ответят: «Ни за что». Может быть, так же и Вася будет утверждать, и пусть это остаётся на его совести. Но парень давно ходил по краю, это я знаю точно. Насколько качественно доказана его вина, – на то Божья воля, а в рамках философского осмысления «преступления и наказания», «оправдания и обвинения», могу утверждать лишь одно, что наказаний без вины не бывает. (Был, правда, известный истории случай с Иовом, но на то они и исключения).