Аннотация
1866 год. Молодой механик Этьен Лантье в поисках работы приходит в шахтерский городок Монсу – и оказывается среди людей, живущих буквально в аду, где единственным спасением от кромешной нищеты и каторжного труда оказываются пьянство и тупой, безотрадный разврат.
Но на людей – а тем более, шахтеров привычных ежедневно рисковать жизнью, - нельзя давить бесконечно. И однажды они, замученные буквально до потери инстинкта самосохранения, яростно поднимаются на борьбу за лучшую долю...
Мнение
В романе описаны события, произошедшие ровно за один год в шахтёрской провинции во Франции второй половины 19 века. В это время бушевал производственный кризис и многие оставались без работы; оставшийся без работы рабочий Этьен чудом устроился на шахту, в последнем отчаянии придя в эту местность в поисках работы из другого города. Здесь он быстро стал образцовым уважаемым рабочим, сумел стать идейным лидером среди пролетариев, возглавил начавшуюся забастовку, соблазняя толпу несбыточными надеждами на быстрое решение всех проблем; логично потерпел неудачу, вдобавок пережил большую комплексную трагедию и покинул эту местность с наивной надеждой на ещё больший результат в другом месте.
В повествовании обширные подробности ужасного бедняцкого быта шахтёров, их невероятного каторжного труда, незатейливых занятий в свободное от работы время, трудного выживания в условиях голода, вызванного вынужденной забастовкой в течение 2,5 месяцев. Русский читатель заметит, с какой невероятной сдержанностью ведёт себя здесь доведённая до крайности народная масса, волнения никогда не перерастают в привычный нам "бессмысленный и беспощадный".
Автор заостряет внимание на поднимающееся классовое самосознание, приводит некоторые примеры невежественного инфантильного мировосприятия, и в каких наиболее радикальных формах оно может себя выражать в рамках классовой борьбы (аналог: ...до основанья, а затем...)
На примере главного героя Золя показывает типаж ищущего справедливости молодого человека, но понимающего её, в силу возраста и небольшого жизненного опыта, слишком идеализированно; он часто склонен к порывистым необдуманным поступкам, легко увлекается сказочными идеями и также легко заражает ими окружающих, ему очевидно не хватает образования (в сущности, опасный идиот); грубая необразованная толпа легко поддаётся на сладкие обещания, но надежды неизбежно разбиваются о реальность... С ещё более радикальной программой выступает здесь персонаж русского политического иммигранта Суварина, бежавшего от преследования за терроризм. Автор романа не предлагает готового рецепта правильной формы политической борьбы, он сам является наблюдателем современных ему политических событий и лишь описывает их в художественной форме. Характерно, что под катком разворачивающегося кризиса страдает не только беднота, но и некоторые вчерашние богатеи, внезапно для себя оказавшиеся перед безумным лицом смерти; забавно, что эти люди откровенно не понимают несправедливости мироустройства, и благодушно пользуются своей имущественной властью, свысока раздавая бедноте подарки. Эти ханжи олицетворяют поговорку "сытый голодного не разумеет".
Прекрасно передана психология человеческих типажей, а также много внимания уделено психологии толпы; это последнее стало существенной частью сюжета. Как говорят психологи, после идеализации всегда идёт обесценивание, и этот феномен здесь явлен очень наглядно. Также много показано про изменение самосознания в зависимости от ситуации, про слабость человеческой психики, легко подверженной разным искушениям (самый наглядный пример здесь – искушение славой).
Параллельная сюжетная линия – трагический любовный роман между двумя молодыми людьми, а точнее, в любовном треугольнике. Полагаю, без этой мощной «прикормки» книга была бы малоинтересна широкому кругу читателей. В рамках «любовной» тематики обращено внимание на грубые нравы того времени, повсеместный кромешный блуд, включая вовлечение в него малолетних.
Местами у писателя очень красивый слог, яркие образные выражения; Золя крайне ловко, без дополнительных знаков препинания, вписывает прямую речь в повествование.
Особое. Почему-то Золя плохо «сводил концы с концами», и часто выдавал желаемое за действительное, возможно, в пылу писательской экзальтации некогда было размышлять о «мелочах», поэтому у него зачастую сова легко натягивалась на глобус. Это систематически вызывало натуральный ступор при прочтении, но приходилось просто воспринимать это «как есть», как «безобидное художественное преувеличение». Наиболее вопиющие примеры:
- чудовищные физические нагрузки на фоне плохого питания либо голода, включая регулярные температурные стрессы;
- в период голодной забастовки люди развлекают себя многочасовой энергозатратной игрой на свежем воздухе;
- некоторые люди в период голода продолжают выглядеть чрезвычайно жирными;
- быстрый спуск-подъём пешком по лестнице на сотни метров вниз-вверх, часто по сломанным лестницам и без света;
- быстрое передвижение на несколько километров пешком в подземных лабиринтах шахты, часто извилистых и труднопроходимых, плохо освещённых или вовсе без света;
- свободная ориентация и хорошее зрение в полной темноте;
- способность нескольких посёлков длительно, более 2 месяцев, выживать в условиях полного отсутствия продуктов и средств к существованию (негде подзаработать, не у кого просить в долг);
- рабочий руками согнул винтовочные штыки;
- в морозный зимний день здесь можно пойти насобирать одуванчиков для салата, или заняться сексом на улице без особой утайки;
- напильником можно быстро и просто перепилить стальные тросы, но лишь ситуативно, потому что в другом похожем месте это оказывается невозможным;
- на поверхности земли можно "прислушаться", как в полукилометре под землёй плотники стучат молотками.
Также Золя описывает сложную социальную обстановку, вызванную голодом и забастовкой, межличностные отношения среди многих обострены до предела, но при этом народ ведёт себя удивительно единодушно, – не воруют друг у друга, не доносят.
Кроме прочего, пролетарии здесь оперируют слишком литературной и связной речью, что на фоне очевидной повсеместной деградации выглядит нелепо. Полагаю, общение представлено в таком виде по цензурным соображениям; возможно, в силу своей интеллигентности автор не сумел бы излагать иначе.
Не раскрыта тема воровства во время голода (случай с ребёнком, в виде исключения, не в счёт).
Пока не дочитал книгу и не поинтересовался названием, оно звучало непонятно. Оказалось, это матафорический перенос времени года (жерминаль – весна) на сущность описываемых событий – начало весны, начало оживления природы, начало новой жизни, жизни по-новому, более счастливой.