Иванов был вовсе не стар, и скорее очень даже молод, подтверждением чему, как он считал, было то, что по временам ещё нет-нет, а всплывали в голове когда-то любимые слова "Алисы", "ДДТ", "Гражданской обороны", всплывали, пелись и (о ужас!!!) даже нравились, несмотря на всю их теперь уже очевидную (не во всём, конечно, но...) наивность, нелепость, пошлость, агрессию и – да-да! – подлость. Тогда это всё считалось прорывом: прорывом из-за железного занавеса, существующего не только в виде абстрактной границы между двумя враждебными полюсами силы в мире, но и якобы в виде такой же абстрактной стены непонимания советскими гражданами "благ" западной "цивилизации", идеалов "истинной свободы" и принципов "настоящей демократии", это было ярчайшим символом протеста "тоталитаризму", а потому и – особенно модным, разбиралось нарасхват и потреблялось повсеместно в безграничном количестве.
И, хотя теперь смерть Егора Летова не ощущалась как нечто трагическое и невосполнимое, как когда-то произвела эпатажный взрыв горя у молодёжи смерть Виктора Цоя, однако всколыхнула в Иванове бурю воспоминаний о как будто только вчера ушедшем времени, и вместе с ним, как это ни прискорбно признавать, – скотской бесшабашности, лихого сорвиголовства, тупого ничегонеделания, немотивированной жестокости, наивных мечтаний, неразделённых влюблённостей, и всего-всего того, чем полна и бьёт ключом жизнь заурядного подростка... В такой неприглядности выступала перед Ивановым череда благополучно минувших взрывоопасных лет. Но почему-то, несмотря на всю их взлохмаченность и агрессивность, неустойчивость и самонеутверждённость, он никак не находил в них того, чем живёт нынешний подросток.
...Когда-то Иванов тоже горланил с друзьями "Всё идёт по плану" и тому подобные "хиты". Да, озирались прохожие, да, охали бабушки, да, раздражались отцы и нервничала милиция. Но! Этому можно было найти хоть какое-то разумное и логичное оправдание, потому что это было дерзкое выражение жидких и незрелых политических взглядов. Политических, заметьте! Ибо речь шла о глубоком беспокойстве за судьбу страны. Ни больше, ни меньше! А теперь?..
Теперь Иванов при встрече на улице с двумя девчонками, по-сиамски соединёнными одной парой наушников от плеера, и весело орущими во всё горло "Я вчера порезал вены, я забрызгал кровью стены...", – теперь Иванов отказывался понимать это, мозг не мог найти этому оправдания. Ни разумного, ни логичного. Никакого! Искал, но не находил.
Иванов был в шоке. Иванов был в тупике.
Это был тупик цивилизации. И вместе с ним: тупик "идеалов свободы", "благ демократии" и "прогрессивной западной культуры".