Ворошиловский стрелок

Сюжет. Внучку одного уважаемого ветерана изнасиловала группа дерзких хулиганов. Дед попытался решить дело законным путём, через милицию, но дело умело "похоронили" под давлением веских аргументов – денег и могущественных родственников. Насильников же отпустили восвояси, – пусть себе порезвятся.

Отчаявшийся в справедливом воздаянии и надёжной защите от насильников, дед решил действовать самостоятельно. Продал свой "домик в деревне" и на вырученные деньги прикупил снайперскую винтовку с глушителем. Расположился поудобнее, и одному из троих обидчиков отстрелил яйца: это раз. Второму пальнул в бензобак свежекупленной дорогой иномарки. Сжег, значит. Это два. А третий от страха и трепета, что к нему подбираются, сам свихнулся, – ну, и ладушки!

Добрый и честный милиционер (да-да, добрый и честный!) пронюхал, что к чему, и пожалел старика. Отобрал у него винтовку и пальчиком погрозил, ты, мол, тово-этово, кончай уже свою вендетту.

Тут и сказочке конец.

Плюс. Зло наказано, принцип уголовного права – неотвратимости ответственности – соблюдён, несмотря на нежелание законных правоприменителей его реализовывать.

С мирской точки зрения всё кучеряво.

Минус. Если же говорить о христианском мировосприятии, то, во-первых, необходимо сказать о грехах, совершённых самой пострадавшей. Обладательница очаровательных форм Катя (по сюжету – правильная "домашняя" девочка), ничуть не стеснялась выставлять их напоказ, привлекая излишнее нескромное внимание, смущая публику, и вводя нестойких в зомбическое состояние. Это не есть гуд, и в теории уголовного права называется виктимным поведением, т.е. поведением жертвы. Идёт по улице девчонка: вся в светленьком, короткая юбка, ноги – аж сверкают! грудь вперёд, завитки волос развиваются, идёт одна... У неё ж на лбу написано: "жертва готовая, увлажнённая; продукт полностью готов к употреблению". Хватай и насилуй! Как говорится, уж сколько раз твердили миру...

Во-вторых, какой же надо быть глупой, чтобы пойти в квартиру к незнакомым мужикам?! Одной! К троим! Типа, на день рожденья! Вот так вот просто согласиться, и пойти! Гм, да ещё в такой одежде... Ну-ну, желаю удачи.

Т.е. ситуативно сама пострадавшая не только спровоцировала насильственные действия, но, можно сказать, активно им способствовала. Вот яркий пример того, как не надо делать.

И, чтобы закрыть тему про жертву. По сюжету обиженная Катя приходит к следователю для дачи показаний. Что поражает: снова появившись в общественном месте, Катя ничуть не меняет своего поведения, и снова одевается также, как и прежде (короткая юбчонка – ноги напоказ). О чём это говорит? – дура дурой! Жизнь не научила-таки... Кстати, дедушка рядом. Неужто не подсказал?

В-третьих, сама по себе месть – не по-христиански. "Мне отмщение Аз воздам", "если ударили тебя по левой щеке...", и прочее. Обидчиков необходимо прощать, уподобляясь, например, преподобному Серафиму Саровскому, который смиренно сложил руки перед напавшими на него разбойниками и дал себя жестоко избить, несмотря на то, что имел при себе топор и был достаточно силён физически. Так должно быть в идеале, к такому образцу поведения необходимо стремиться. (Не будем переходить на личности...).

Ещё один из главных минусов фильма – жёсткий натурализм насильственных действий. Очень уж режет! Вполне можно было сгладить. И сюжет бы не пострадал, и не осталось бы неприятного ощущения оплёванности. ...Но любит, любит зритель натурализм, чтоб сиськи дёргались, чтоб кровь брызгала, – всё для него, сердешного!..

Вывод. В целом фильм производит сильное впечатление. Нельзя сказать, что только хорошее, но, по крайней мере, чувство справедливости остаётся удовлетворённым на все 100.

...И не кстати. Кто-нибудь заметил, что по улице Катя шла в лифчике, а в квартире насильников была уже без? Куда ж он задевался?..