Я

Сюжет. Молодой человек собирается откосить от армии в районной психбольнице. Но игра с системой затягивается - пройдя принудительное лечение, герой с белым билетом на руках выбирается на свободу. Через три этапа жизни - его детство, отрочество и юность - на экране проходит жизнь целого потерянного поколения конца советской эпохи.

Плюсы. Актёры отличные, сыграли все хорошо, почти всё выглядит довольно натурально. Шероховатости я отношу только к самому сюжету и постановке.

...В то время начальные стадии пристрастия детей к наркотикам, многие родители воспринимали примерно так, как показано в фильме на примере мамы главного героя. Увы, печальный, но и весьма показательный факт неграмотности в этой области взрослых людей того времени.

Минусы. В фильме показаны два типа людей, - психи и наркоманы-выродки, весь сюжет вращается и основывается на них. Второстепенные роли в целом нейтральны и словно скрепляют собой два первых типа, они и есть и нет одновременно, но фильм не об этих нормальных людях.

Теперь о мелочах, но слишком уж тяжких или непонятных.

Уже по титрам ясно, что фильм снимал человек неграмотный, не знающий о прописных буквах. К сожалению, такой приём оформления титров используется сейчас очень часто, но это наплевательское отношение к грамматике я считаю элементарной безграмотностью.

Множество эпизодов вызывает большое недоумение, - то ли это бред больного сознания, то ли это изложение имевших место фактов. Но обыграны они так, что понять невозможно. Начинается фильм со сцены, как прокурор по форме, не снимая даже головного убора, избивает главного героя молотком; на прокурора брызжет кровища, обильно стекает по его лицу и белой рубашке. Что это было?.. Сцена с распятием кого-то ментами, с последующим расстрелом, сцена со смотринами на унитазе, с хождением по воде, – они вообще о чём? Что хотел сказать ими «творец»? Степ в кедах – оригинально, но о чём это?.. Этот непонятный синтез бреда и реальности, конечно, совсем не тот жёсткий балабановский натурализм, вероятно, это какая-то новая грань в данном направлении кино, но и выглядит потому крайне двусмысленно.

Продолжительный диалог капитана милиции призван то ли подчеркнуть его невменяемость, то ли невменяем сам автор, если хоть сколько-нибудь допускал, что человек на его месте мог бы рассуждать подобным образом. Очень может быть, что «двинутость» милиционера позаимствована из «Груза 200», так тесно перекликающегося духовно с этим фильмом.

Что это такое подразумевалось в белых изобильных россыпях, похожих на муку?.. Неужто кокаин? Но в те годы в Севастополе навряд ли такой наркотик был вообще, а если и был, то уж точно не в таких количествах, что его буквально сеяли по улицам или ныряли мордой в его огромные кучи. Пусть даже и морфий, всё равно фантазия явно зашкалила. (Кстати, живой свидетель тех же событий, рассказал, что Румын такой был, но в порошке не «тонул», а сидел по большей части на транквилизаторах и морфиносодержащих препаратах, которые он глотал прямо из открытых ампул).

Эпиграф из Евангелия – что может быть паскудней для такого чернушного фильма? Вообще многочисленные евангельские фразы и даже обширные цитаты были совершенно неуместны. Возможно, автор хотел как-то изобразить тогдашний просыпавшийся во многих интерес к религии, но в таком случае выполнено это крайне неявно либо слишком топорно. ...Молитва о прощении за соблазн – какая нелепость! Что может соблазнить в образе жизни показанных на экране дебилов, наркоманов и выродков?

Ляпы. Фридрих умер, но во время «шисгары» он почему-то жив.

Остановка «Галины Петровой» в Севастополе никогда не выглядела так, как в фильме (а вот кладбище за ней – то самое, да).

Аккумуляторных дрелей в то время не было ни у кого.

Наручники в те времена, если не ошибаюсь, милиционеры не носили висящими за поясом.

Об авторе. Такое ощущение, что Волошина до сих пор распирает от ощущения залихватскости своей околонаркоманской юности. Что это, как не мозговая и психическая незрелость? К сожалению, многие так и засиживаются в своих «где мои 16 лет», и взрослеть по-настоящему у них не получается. Возможно, это тот самый случай.

Кстати, откровенные слюни насчёт Румына, создание ему героическо-романтического образа – явное подтверждение, что автор картины засиделся в детских штанишках. Тут нет никаких сомнений, что Румын для Волошина так и остался непререкаемым авторитетом, покровительство и одобрение которого так льстили ему когда-то. Образ настоящего героя у Волошина явно деформирован, и это красной нитью проходит через весь фильм путём выпячивания на первый план истории с Румыном. Не космонавт, не водитель автобуса, не даже имеющиеся в фильме санитары психушки являются героями в «Я»; пространство «Я» заполнено воспоминаниями об истинном герое Волошина – отмороженном наркомане-убийце. Печально.

Аналогичные мысли о незрелости возникают при попытке проведения по ходу фильма аналогий с «Гнездом кукушки». Дескать, и там и тут психбольница, значит, тождество уместно. Эвон, куда замахнулся!

И очень характерный для незрелого мозга эпизод: «В тайге на буровой Румын жил со старшаком Витюшкой. Сигареты и провизию им сбрасывали с вертолёта». Т.е. из этого следует понимать, что буровые в глубокой тайге могут обслуживаться всего двумя человеками, которым достаточно лишь время от времени сбрасывать с неба харчи. Забавно.

Похоже на то, что главный герой позиционирован в целом, как вменяемый, почему же тогда он садится на загаженный унитаз голой задницей?!. Поскольку главный герой это и есть сам Волошин, то, следовательно, по жизни он – чухан чуханом!

Фраза «Я вырос, наступило время косить от армии, и я переступил порог севастопольского дурдома» сразу говорит, что автор сценария хлюпик, боявшийся армии как огня, но теперь даже не скрывающий этого. (Хотя, увы, в то время мыслить так считалось в порядке вещей у многих ребят этого возраста. Знаю не понаслышке). Известно, что для мужчины самым сильным впечатлением в жизни является опыт службы в армии, поэтому он может говорить о нём сколь угодно долго. А вот автор картины в армии не служил, и таких впечатлений не имеет, они у него заменены впечатлениями наркоманской молодости. После просмотра возникло ощущение, что Волошин хранит в себе эти воспоминания, как о самом ярком и незабываемом периоде в жизни. Его жаль.

Вывод. Печально, но лишь в конце, в поминальном эпизоде явственно выражен талант создателя картины, и что хотел он ей сказать. Да, лихое и дикое было время – девяностые. Многие так и остались в них навсегда. ...Обидно, что талантливый режиссёр не смог как-то иначе преподнести свои воспоминания о пережитой юности и молодости, не смог показать ничего хорошего из тех лет, а ведь оно было, и его было больше, чем плохого.

ПС

В целом картина сильно перекликается и конкретно с «Грузом 200», и вообще с творчеством Балабанова, - такая же киносрань. Очевидно, что Волошин в восторге от работ Балабанова и очень хочет быть похожим на него, а теперь, после издыхания оного, - продолжить его дело, так сказать, подхватить выпавший из рук ссаный веник киночернухи и тащить его дальше, по бескрайним просторам толерантного к говну современного российского кинематографа.