Сказки про Серёжу и Лену

Жили-были Сережа и Лена. Они очень любили друг друга и были счастливы.

Забрали раз Сережу на войну.

А Лена стала ждать и верность ему хранить.

И кто только к ней не сватался! И генералы разные, и министры. Один раз даже король подкатил! Очень красивый!

Но Лена на них не смотрела — только на фотографию Сережину.

И вот вернулся Сережа с войны настоящим генералом — воевал хорошо, ранен был, награды на мундире!

А Лена его не узнает.

— Нет,— говорит. — Мой простым солдатом был, и вообще, он мягкий был, ласковый, а ты какой-то мужественный очень, и голос грубый — не такой мой Сережа.

А Сережа ей говорит:

— Да я это, я — просто меня война перевоспитала.

А Лена ему все равно не верит...

Пришлось Сереже снимать генеральский мундир и снова становиться простым солдатом и с мужеством со своим расставаться и с грубым голосом. Тут только Лена его узнала — и раны его целовать стала, И ПЛАКАТЬ ОТ РАДОСТИ...

Жили-были Сережа и Лена. Они очень любили друг друга и были счастливы. И вот как-то Лена пропала.

Искал ее Сережа, искал, так и не нашел. Чуть не умер от горя.

А Лена от него просто пряталась!

Потом как выскочит из кустов — Сережа чуть не умер от радости.

Потом он Лене говорит:

— Раньше я и не знал, как же я тебя сильно люблю,— пока ты не пропала! А теперь я ЗНАЮ. И ты больше не пропадай, пожалуйста!

И Лена больше никогда не пропадала — и не будет никогда — ДО САМОЙ СМЕРТИ.

Жили-были Сережа и Лена. Они очень любили друг друга и были счастливы.

Однажды на Лену напали разбойники и утащили ее в свою пещеру. А Сереже сказали:

— Плати миллион, а не то мы Лену убьем. А у Сережи было только сто рублей. Что делать?

Пошел Сережа к разбойникам и говорит:

— Вот вам сто рублей, а больше у меня нет. Отдавайте Лену.

А разбойники посмеялись над Сережей.

— Дурак ты,— говорят,— кто же тебе такую красавицу за сто рублей отдаст? Лучше мы ее себе оставим, будем над ней издеваться и мучить — ХА-ХА-ХА!

Не стерпел тут Сережа, забежал в пещеру и ну бить разбойников — ой что он с ними сделал! Ой что! Ни в сказке сказать, ни пером описать! Они потом ему сами миллион отдали, лишь бы он их больше не бил!

А Лена потом Сережу спрашивает:

— Где ты так драться научился?

— А нигде,— отвечает Сережа,— я не учился. И не хочу учиться. Я за тебя, родная, и так кого хочешь побью. Это, как говорится, Великая Сила Любви... Пошли-ка лучше домой!

И ОНИ ПОШЛИ ДОМОЙ...

Жили-были Сережа и Лена.

Они очень любили друг друга и были счастливы.

И вот как-то Лена заболела. Сильно-сильно, тяжело-тяжело!

И как лечить, никто не знает — даже Сережа. И Лена уже стала умирать, А Сережа тоже.

— Я,— говорит,— без тебя, Леночка, жить не буду, тоже умру от горя!

Ну вот, пришла Смерть с косой своей проклятой. А Сережа хвать за косу — и к себе тянет — мол, его сначала! А Лена ему не уступает — тянет на себя!

Тянули-тянули, тянули-тянули.

— Да ну вас...— говорит Смерть,— меня люди ждут!

И ушла.

Смотрит Лена — а болезни-то нет! Убежала болезнь — Смерти испугалась.

И Горе Сережино тоже убежало.

Так вот они и остались дальше жить — здоровые оба да счастливые. Но Смерть потом часто поминали — ДОБРЫМ-ДОБРЫМ СЛОВОМ!

Жили-были Сережа и Лена.

Они очень любили друг друга и были счастливы.

И вот проезжал как-то мимо их избушки король тамошний. Влюбился в Лену и захотел на ней жениться. А Сережу он на войну послал, и Сережу там убили. А король сразу к Лене:

— Так, мол, и так, Сережу убили, выходи за меня замуж.

И Лена пошла за него, потому что Сережу ведь не вернешь, а король — добрый и богатый!

И вот родила Лена королю девочку, потом еще одну, потом еще девочку, потом еще. А мальчик все никак не получался. Рассердился король и прогнал Лену за то, что она ему мальчика не родила. Стала Лена опять в избушке жить с дочками. Тяжело им было, потому что король им совсем не помогал (гад). Лена теперь часто плакала — все Сережу вспоминала,..

А тут вдруг он взял и сам пришел, целый-невредимый!

Оказывается, это король все наврал, что его убили. Стали они опять вместе жить. И рожает Лена Сереже мальчика! С первого раза! Потом еще мальчика, потом еще! Сережа доволен, и Лена гордится. А король завидует — ох как завидует! Но так ему и надо. НЕ БУДЕТ ВРАТЬ!

Жили-были Сережа и Лена. Они очень любили друг друга и были счастливы.

Пошли как-то купаться.

Стала Лена тонуть, а Сережа плавать не умеет.

Вы бы, конечно, стали думать, а Сережа не стал — прыгнул в воду и спас Лену. А сам утонул.

А один крокодил все это видел. Достал он Сережу со дна, принес к берегу и говорит Лене:

— Отдам тебе Сережу, если ты мое желание выполнишь.

Согласилась, конечно, Лена. А крокодил:

— На тебе Сережу, а ты ко мне прыгай, ты мне нравишься!

Стоит Лена, не знает, что делать.

Вы бы тоже не знали, наверное, а Сережа знал — очнулся он как раз в этот момент, услышал, что крокодил сказал, да как вскочит, как схватит крокодила! Хотел шкуру с него содрать, но потом пожалел и отпустил — все-таки крокодил спас его!

Жили-были Сережа и Лена.

Они очень любили друг друга и были счастливы.

Но часто ссорились, дрались, бывало, до крови!

Один раз Сережа Лене даже ногу сломал, а Лена ему синяк поставила. Синяк-то быстро прошел, а нога долго не заживала... Поэтому все это время Сережа Лену на руках носил. Уставал, конечно, но не ронял любимую свою, родную, ненаглядную...

Жили-были Сережа и Лена.

Они очень любили друг друга и были счастливы.

Однажды Сережа поймал в море тюленя, а тюлень ему и говорит:

— Отпусти меня, я тебе за это одну тайну расскажу.

Отпустил Сережа тюленя, и тюлень ему рассказал, что заболеет его милая Лена тяжело-тяжело и скоро умрет. Сказал и уплыл. Сережа даже не успел спросить, как же ему Лену вылечить, но это уже была другая тайна.

Возвратился Сережа домой грустный-грустный — и на Лену смотрит, но ничего ей не говорит. А Лена и в самом деле бледная какая-то и вздыхает тяжко.

— Эх,— думает Сергей,— правду, видно, тюлень сказал — заболела милая...

Стала с того дня Лена чахнуть не по дням, а по часам. Похудела, осунулась, а потом и вставать перестала.

Что только Сережа не делал: и компрессы ей ставил, и медом поил, и врачей лучших созывал на консилиум — все без толку. И травы разные в лесу собирал, даже женьшень раз нашел, настоящий. Но и женьшень не помог.

Тогда махнул рукой Сережа, сел с милой рядом и говорит:

— Я теперь подле тебя всегда буду, никуда не отойду — может, любовь моя тебя вылечит, а смерть я ни за что к тебе не подпущу.

Улыбнулась тут Леночка, обняла Сережу ручками тоненькими да слабенькими и говорит ему на ушко — а громко сказать и сил-то нет:

— Милый мой,— говорит,— возлюбленный! Видно, судьба моя такая — не противься и не плачь очень-то, похорони меня вот под той березкой, а сам живи да радуйся, жалко, деток у нас с тобой нету еще и не будет уж, видно. Как пройдет недели три-четыре — возьми себе новую жену — вон хоть Лариску, она тебя любит, я знаю...

Сказала так и стала умирать. А Сережа ее руку в своей держал, плакал, конечно. А рука все холодней, холодней, да еще мокрая от слез Сережиных. Прямо как у того тюленя!

— Что же это я раньше-то не вспомнил про тюленя?! — удивился Сережа.

А Лена уже почти умерла. Растормошил ее Сережа, растер рукавичкой шерстяной, чтоб потеплела, и говорит:

— Леночка, милая, подожди часок, не умирай, я сейчас — может, обойдется.

А Лена отвечает ему:

— Ну ладно, ради тебя, любимый, хоть и тяжко мне жить, потерплю. Часок не обещаю, а полчасика — ладно.

И побежал Сережа что есть духу к морю. Прибегает — видит: тюлень в воде барахтается злополучный. Прыгнул Сережа в море и схватил тюленя за хвост. Вырвался тюлень, вырвался, да видит — Сережа даже киту не уступит — пощады запросил.

— Говори сейчас — как мне мою милую спасти— уже пятнадцать минут осталось кричит Сережа.

А тюлень хитрый был:

— Какая такая милая? — говорит.— Никакой милой не знаю.

Тут Сережа поднял его за хвост да как ударит головой об скалу,— тюлень сразу вспомнил.

— А,— говорит,— Лена, как же, помню... Только я не врач, лечить не умею и тайн больше никаких не знаю.

А уже осталось пять минут.

Помрачнел Сережа лицом — почернел даже и посмотрел грозно так — прямо в глаза тюленьи, и тюлень понял, что ждет его смерть страшная, лютая.

— Ладно,— говорит,— все равно умирать, слушай. Лену твою только одно может спасти — жир тюлений, мой собственный...

И глаза свои тюленьи закрыл. Распорол ему Сережа брюхо, схватил жир и бегом к милой. Прибегает, а уже время-то прошло минут сорок. Он думал — все, конец, а Лена вдруг говорит:

— Жива я еще, не могла не попрощавшись с тобой умереть, люблю ведь я тебя.

Лена на глазах поправляется — не по дням, не по часам, даже не по минутам. Сначала, конечно, много радости было — целовались, обнимались, любовные слова говорили, а потом Лена спрашивает:

— А что это за лекарство такое чудесное? Тут Сережа ей все и рассказал. А Лена на море побежала, тюленя нашла да выходила. Сережа ведь у него впопыхах не весь жир забрал, да весь и не понадобился.

А скоро у Сережи с Леной детки народились — тюлень их потом плавать учил, когда вода была теплая. А зимой тюлень у них дома жил — в ванной.

Жили-были Сережа и Лена.

Они очень любили друг друга и были счастливы.

И все бы хорошо, да вот детей у них не было.

Грустили они часто и вздыхали тяжело.

— Нам бы хоть одного ребеночка,— говорили,— хоть мальчика, хоть девочку, а так и жить-то не хочется.

И вот однажды проходила мимо ихней избушки ведьма старая. Злая-презлая. Но все равно Сережа и Лена накормили ее, напоили, спать уложили с дороги, потому что добрые были — влюбленные всегда добрые.

Выспалась ведьма и дальше пошла, а по дороге обернулась к Сереже да к Лене и говорит им:

– Знаю вашу печаль, знаю... Не будет у вас детей до тех пор, пока у Лены ноги не отнимутся — вот так, а больше ничего сказать не могу, потому что я ведьма злая. И за то спасибо скажите.

Сказали ей Сережа с Леной спасибо, а сами еще больше загоревали, чем раньше.

А потом обнял Сережа Лену за плечи и говорит:

— Не печалься, милая, жили мы с тобой одни в любви да в согласии и дальше жить будем...

А сам чуть не плачет.

Стали они дальше жить. Сережа на охоту ходит. Лена — по хозяйству... Все по-старому.

Вот возвращается как-то Сережа с охоты своей — глядит: мальчик какой-то маленький под кустиком сидит, дрожит от холода.

— Как тебя зовут? — спрашивает Сережа.

— Зовут меня Вася,— отвечает мальчик.

— Что же ты здесь делаешь? Почему домой не идешь, к маме?

Заплакал тут мальчик.

— Нету,— говорит,— у меня мамы — умерла.

— А папа?

— Папа есть, но он алкоголик, а мачеха злая-презлая, папе сказала, что пока он меня в лес не отведет да под кусточком не оставит, не даст ему на водку, вот он и отвел меня.

Задрожал Сережа от такой людской подлости и говорит мальчику:

— Пойдем, Вася, к нам в избушку, будет у тебя и мама добрая, и папа непьющий.

Вася обрадовался — прыг Сереже на шею, и пошли они к Лене.

Как же Лена обрадовалась, когда Васю увидела. Обнимала его, целовала, наглядеться не могла.

— Сыночек мой,— говорит,— Васенька!

Стал Вася с ними жить, да так, как еще и с родными мамами и папами не живут,— и кормили его самым лучшим да свежим, и одевали в импортное, и учили уму-разуму по доктору Споку, не баловали — рос Вася как дубок на воле – добрый, веселый, ласковый. Он и забыл скоро, что не родной он сынок. А они еще раньше забыли — сынок да сынок, родной да родной...

Только вот скоро беда пришла. Стали у Лены ноги отниматься. Чем больше она к Васеньке привязывалась да, любила его, тем сильней отнимались. Как-то прибежал к ней Васенька утром.

— Мама, мама,— кричит,— вставай...

А сам ласкается, целует ее, а она его к себе прижимает, плачет от радости, что есть у нее сынок.

Потом стала вставать, а ноги-то и не шевелятся — совсем отнялись. Вася ее за руку тянет — пойдем да пойдем, птичек послушаем... А она не может.

Позвала Лена Сережу и все ему рассказала про ноги.

Вспомнили они тогда предсказание ведьмино и поняли: стал им Вася сыном родным, вот ноги-то и отнялись.

Теперь или Вася, или ноги Ленины. Сережа задумался, а Лена и думать не стала.

— Не нужны,— говорит,— мне ноги без Васи, все равно ходить некуда. Ты у меня мастер, я знаю,— сделай-ка мне кресло на колесиках — все будет хорошо.

Так и порешили.

Сделал Сережа кресло, да и на руках часто носил любимую свою — Вася рядом бежал, он-то не понимал ничего, веселился, а они при нем не печалились…

Вскоре у Лены еще и девочка родилась — стала Васе сестренкой, а потом еще братик – шумно стало в доме, весело.

А тут снова мимо ведьма проходила, та самая — злая.

Слышит: смех в избушке, смотрит — детки бегают. Удивилась она и зашла посмотреть, как ее предсказание сбылось. Смотрит: точно, сбылось, а горя нету — все рады, довольны. Удивилась она еще больше и осталась у них жить — у нее-то жизнь тяжело сложилась, никакой радости. Стала она детишек нянчить да по хозяйству вместо Лены...

А как-то раз нянчила она младшего да еще щи варила, просто на части разрывалась, вот она и говорит по-своему, по-ведьминому:

— А ну пусть эта Ленка сама щи поварит, мне некогда.

А Леночке только того и надо было — встала и пошла к печке.

Не хотела ведьма доброго дела делать, потому что злая была, да вот сделала ненароком.

И не пожалела. Стала она жить у них любимой бабушкой, в сытости да в почете. И работать ее не заставляли — так только, в огороде возилась — для тонуса. У нее постепенно даже вся злость прошла, она теперь и сама не знала, какая она ведьма — добрая или злая.

Ну а Сережа с Леной... тут у меня даже слов не хватает. Скажу просто: жили они счастливо и умерли в один день!