Пятнадцать суток
Записки православного юриста

1

Иду на совещание. Тороплюсь. Опоздаю – снимут стружку. Почти бегу. Не бегу только потому, что бегущий офицер у гражданского населения вызывает панику.

Встречаю его. Он стоит около штаба слева от узкой дорожки и ждёт меня. Держит в руках какую-то бумагу и начинает издалека:

– Надо рапорт завизировать. Мне пятнадцать суток не хватает. У меня путёвка на двадцать один день, а остаток отпуска…

Понимаю, что вопрос как минимум на минуту, а поэтому не останавливаясь "режу":

– Я на совещание опаздываю. Давайте после.

Притормозил, чтобы поздороваться за руку, и прохожу мимо. Но он суёт мне свою бумажку и продолжает:

– Мне раньше было положено пятнадцать суток, а теперь я на новой должности…

В одно мгновение в голове проносится одновременно несколько мыслей: 1) этот – из тех твердолобых, которым до лампочки все твои проблемы и в особенности – куда ты опаздываешь; 2) однако, это редкость, чтобы вот так нагло на тебя плевали, когда ты действительно опаздываешь; 3) рано или поздно разобраться с его проблемой всё равно придётся; 4) но я действительно опаздываю!..

– Я же говорю – ОПАЗДЫВАЮ И ОЧЕНЬ ТОРОПЛЮСЬ! После совещания поговорим.

Стараюсь пройти мимо, хотя начальная инерция уже потеряна.

– Подпиши, это же быстро. Успеешь на совещание – ещё семь минут.

Смотрю на часы (они точные – точнее некуда): до начала совещания три с половиной минуты. Принимаю волевое решение: уделить страждущему тридцать секунд.

Молча беру рапорт. Начинаю читать и понимаю, что за полминуты не успею. А его ещё и осмыслить надо. Пока я читаю, он всё время говорит. (У некоторых есть такая особенность: сунут тебе свою бумажку для немедленного и обязательного прочтения и параллельно с этим начинают подробно рассказывать о сути проблемы. Это всегда мешает. И в особенности сейчас, когда я сильно опаздываю). Не останавливаю его, потому что мысленно я уже весь на совещании. Понимаю лишь главное: в этом случае просто так подписать нельзя – надо разобраться, что ему там положено, а что нет. Разобраться – само собой – не сейчас.

Возвращаю рапорт. Терпеливо, но кратко разъясняю:

– У нас есть приказ по части, специально для таких случаев. Изучите его, потом пишите рапорт, потом согласуйте, и потом уже ко мне. Я над этим приказом долго работал, старался таким как Вы помочь, чтобы всё понятно было…

Пока я так колебал атмосферу своими звуковыми волнами, в его глазах был такой туман, что я понял, что он меня не только не понимает, но даже и не слышит!

Вдруг доходит – тридцать секунд давно прошло!!! Сую ему рапорт, разворачиваюсь и бегу. До угла здания пятнадцать метров. Пока я бежал, "удивлялся великим удивлением": он продолжал со мной разговаривать! Я от него убегаю, а он мне рассказывает "про разные трудности моря"! Такие люди хотят слышать только себя. Ему бы отдать себя целиком на сутки, так он все двадцать четыре часа будет заливать твои уши собственным мнением. И только властной и решительной рукой можно заткнуть эту бездну, – проверено многократно. За поворотом я его уже не слышал.

2

…Всё совещание думал о нём. Как он там, так и стоит, и говорит, или всё-таки ушёл?.. А вообще надо разобраться: раньше было положено, а сейчас нет. Пятнадцать суток – дело серьёзное. Если каждому дать, кто ж Родину защищать будет? …Но, может, есть другие основания?.. В общем, "такие дела с кондачка не решаются, заходите на недельке"…

3

На недельке заходит в кабинет. Снова с тем же рапортом. Именно с тем же самым! Думаю: "Зачем я время терял? Зачем говорил про приказ? Чихал он на него. И на меня в том числе. Ему просто надо 15 суток, а всё остальное пусть провалится!".

Начинаем всё с начала. Он мне:

– У меня по путёвке двадцать один день, а остатка отпуска не хватает. …Вот раньше было положено пятнадцать суток, а сейчас я уже на другой должности…

– Раз на другой должности, значит, не положено. Как же я такой рапорт подпишу?

– Тебе какая разница? – просто подпиши. Ты ж понимаешь, что это так случайно получилось, что я их раньше не использовал?

– В рапорте не указано, по какому основанию сутки предоставлять. Надо написать – за что.

Понимаю, человек мысленно совершил подвиг – встретился со мной второй раз по одному и тому же вопросу. А до этого, видно, в жизни всё давалось намного легче, с первого раза, без особых трудностей, без вникания в суть, без лишних разговоров, и, что самое главное, при полном отсутствии работы мозга. Думал, наверное, забегу на минутку, подпишу рапорток и махну на курорт… Прямо оторопел, когда я снова начал ему о своём. Видно было, что он меня поначалу вообще всерьёз не воспринимал, думал, я шучу. А теперь стоит передо мной, такой весь бравый, быстрый, всегда готовый, неиспорченный интеллектом, и усиленно хлопает глазами. Мне жаль его, по-человечески жаль за то, что я стою на его пути. Но это моя работа, моя интересная и нужная работа: разобраться в том, что положено, и разъяснить это непонимающему.

Разъясняю:

– Если бы Вы не пренебрегли моим советом прочитать приказ, то сейчас ушли бы отсюда с правильно оформленным и подписанным рапортом. А Ваш рапорт содержит незаконное требование. Дать Вам эти сутки означает – нарушить закон. Я своей подписью подставлю командира. Чтобы рапорт был правильным, напишите хотя бы по какому основанию Вам эти сутки предоставить…

– Я в выходные в нарядах стоял, в командировки ездил…

– Вот! Уже ближе. Так и напишите: тогда-то стоял в наряде, тогда-то в командировке был. Числа напишите, номера приказов по части... Журнал учёта должен быть… С кадровиками согласование… Так положено.

Упорствует:

– Да рапорт уже командир подписал! Просто сказал с тобой согласовать…

– …Правильно сделал. А я смотрю в рапорт и не вижу причины для согласования.

– Да ладно тебе, просто поставь подпись! Ведь командир уже подписал…

Тут он меня допёк своей наглостью:

– Я не могу ставить подписи где попало: на тротуаре, на деревьях, на стенах, на разных бумажках! Это моя работа – ставить подписи только там, где положено! Я за это деньги получаю! Меня родина пять лет учила, где можно подписи ставить, а где нет. Я Вам объясняю: рапорт в таком виде не подпишу. Вы же пишите "дайте мне 15 суток, потому что мне так хочется". А командиру, естественно, нет времени читать всё, что ему пишут, – у него для этого я есть. Таких как я и держат в армии, чтобы мы подписи ставили только там, где положено.

Смотрит на меня, – как говорил незабвенный Фёдор Михалыч, – "как баран на воду". Но, однако, начинает прозревать:

– Значит, что написать надо?..

4

Через час приходит …с тем же самым рапортом!!! Только внизу мелким бисером добавил ровно пятнадцать дат, когда он в нарядах стоял. Согласования, разумеется, нет. Думаю: "хоть кол на голове теши!..". На его глазах сверяю с календарём – все выходные дни (а я и так знаю, что он частенько по выходным заступает). Подписал.

Пока я смотрел в календарь и подписывал, он что-то говорил и говорил, как будто в чём-то оправдывался. Так и говорил, пока я дверь за ним не захлопнул…

5

С тех пор стал здороваться. Завидит издалека и здоровается. А раньше – никогда. Тем более первым. Он был для меня загадкой: все здороваются, а он – нет. И нет для этого никакого препятствия, просто скажи "здравствуйте", и будешь казаться вежливым. Но он этого не делал...

Специально экспериментировал: пройду мимо и не поздороваюсь, а он смотрит сквозь меня, словно я стеклянный. Но я здоровался насильно, приучал человека к вежливости.

Приучил-таки.