Лесков: Чертогон

Найти эту книгу:

Book24.ru
Политкнига.ru

В первой главе автор говорит об особом, редком национальном обряде, а, исходя из названия, – "чертогон" – можно предположить, что речь в рассказе пойдёт о так называемой "отчитке", при которой происходит изгнание злых духов из бесноватых.

Немного об этом. Тему экзорцизма (изгнания злых духов) хорошо осветил священник Родион в своём труде "Люди и демоны". Вот что в частности он пишет.

Таким образом, изгнание бесов может совершать далеко не всякий священник, а лишь избранный особым Божьим промыслом. Обряд сопряжён с серьёзной опасностью повредить своё душевное или физическое здоровье. Что говорить об экзорцизме, если даже написание книги "Люди и демоны" было для автора затруднительно ввиду бесовских нападок на него! Вот, что он говорит об этом в предисловии к первому изданию: "…При написании данной работы автору пришлось много претерпеть от нечистых духов, и только помощь благодати Божией позволила ему закончить её…". У меня же нет причин не доверять словам православного священника. Вышло уже два издания этой книги, каждое из которых я с интересом и большой пользой для себя перечитал, и поэтому хорошо запомнил о серьёзности чертогонной темы.

Самое время вернуться к "Чертогону". Когда Лесков начал писать, явно намекая на это, я, исходя из вышеизложенного, был уверен, что автор, со свойственным ему художественным талантом, познакомит меня с данной темой. …Но ошибся. Рассказ небольшой, и, читая, я всё думал, ну когда же, когда же начнётся?.. Так и не началось.

Весь рассказ о том, с каким неистовым размахом веселился "свет" того времени, о распущенности и разложении нравов, о безумной растрате огромных денег; о том, с какой лёгкостью люди лишали себя чести, умышленно идя на позорное унижение ради сомнительных выгод (эпизод с разрешением пройти на пир). И, наконец, о том, с каким самонадеянным легкомыслием великосветские извращенцы подходили к вопросу покаяния: требовали у Богородицы прощения. И в этом требовании Лесков почему-то усмотрел (возможно, с иронией, но это не явно) некое борение со страстями…

Интересны признания самого автора (а рассказ этот исключительно автобиографичен). В начале рассказа он говорит, что во время описываемых событий не верил в Бога, а в конце рассказа – что происшедшим он "введён в добрую веру народную". Стал ли он после увиденного верующим?.. Навряд ли, да это читателю и не интересно. Главное, что описанный эпизод из жизни, по его же признанию, дал ему "познание вкуса народного к падениям и восстаниям".

Лично мне не понравились такие скользкие выводы Лескова, будто нашему (а в контексте его произведений – именно русскому) народу свойственна особая любовь к падениям, и такая же особая любовь к восстаниям. Эта его короткая фраза наталкивает на мысль, что сам Лесков грешил тягой к отысканию в русской душе чего-то особенного среди мерзостей, присущих, в принципе, человеку любой нации. Первородный адамов грех всех нас уравнял в нашей падшей природе, и выискивание именно у русских каких-то особенных грехов, как то "русского пьянства", "русской лени" и т.п., на мой взгляд, просто преступно. И в особенности для такой писательской величины, как Лесков.

Сам же он в других своих произведениях показывает, каким сильным духом наделены русские люди, с каким терпением они преодолевают трудности жизни, с какой смелостью борются с несправедливостью. Безусловно согласен с автором: особый вкус к восстаниям у русского человека есть. И в этом вкусе, пожалуй, и есть его самая характеристическая черта, отличающая его от всех других наций, которые ни более и не менее русских склонны к падениям. Но к восстаниям – в особенности русские. Недаром именно нашему народу Богом доверено ПРАВО-славие, именно Москва – третий Рим, именно "быть русским", по словам Суворова, вызывает восторг ("Мы – русские. Какой восторг!")…

Соль рассказа – попытка обозначить две крайние черты: самоотверженное пьянство "степенных старцев" и своеобразное в этом раскаяние. Однако вывод автора крайне противоречив, что эти две черты – именно народные, так как рассказ описывает дворян. При чём же здесь народ?! Давайте не путать: мухи – отдельно, котлеты – отдельно.