Евгений Замятин: Мы

Найти эту книгу:

Book24.ru
Политкнига.ru

От издателя

Один из ярчайших писателей XX века Евгений Замятин был революционером в искусстве, "гроссмейстером литературы" (К.Федин). Его творчество, являясь подлинным художественным документом своего времени, более чем на 50 лет оказалось закрытым для российских читателей. Знаменитый на весь мир роман-антиутопия "Мы" сегодня стал еще более актуальным, в нем математически точно просчитана тенденция исторического развития общественной структуры. По словам самого автора, "это сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства". В издание также включены повести и рассказы разных лет, по-настоящему раскрывающие многогранный талант писателя.

Из предисловия

Первое полное издание романа «Мы» на русском языке вышло в 1952 году в Нью-Йорке, а в нашей стране сборник избранных произведений писателя увидел свет лишь в 1988 году. Сегодня имя Замятина знакомо каждому образованному человеку, но по-прежнему для многих он лишь основоположник жанра антиутопии, предшественник О. Хаксли, Дж. Оруэлла, Р. Брэдбери, К. Воннегута и других писателей, создающих произведения в жанре антиутопии и научной фантастики.

...Замятин создает миф о сознании человека большого города, страшный миф о современной цивилизации, которая убивает в человеке поэта. «Мы» – миф о городе-цивилизации, умерщвляющем в человеке душу, жалость, фантазию, страсть, любовь и тоску по матери, отцовские чувства. «Мы» – миф о полной и безоговорочной победе разума над фантазией.

Мнение

Сюжет романа простой. Читатель постепенно следует по пути зарождения и развития у героя повествования особой формы помутнения рассудка, как он сам свидетельствует, – появления у него души. И поскольку это роман, по законам жанра появление души обязано возникновению чувства влюблённости, внезапной и неистовой, сводящей с ума.

В начале главный герой – один из многочисленных, многомиллионных «винтиков» огромного механизма, государства далёкого будущего, занятого очередным этапом освоения мира – построением специального летательного аппарата для покорения космоса. Герой романа – главный инженер этой стройки, эпохальной стройки описываемого времени. То есть это один из лучших сынов современности, имеющий особую государственную ценность своими научными знаниями (ниже я вернусь к этой особенности). Он в полной мере ощущает себя частью единого большого целого, находящегося на пике возможных достижений цивилизации, устремлённого в ещё более совершенное будущее. Главный герой наслаждается этим движением, обожествляет его, сочувствует ему всеми фибрами души. Он настолько счастлив, что переполняющие его чувства не в силах удерживаться в нём, и он вынужден писать дневник, чтобы таким незатейливым способом «спускать пар». В этом состоянии застаёт его читатель в начале повествования.

Но после роковой любовной встречи в обыденную жизнь ГГ входит какая-то разрушительная сила, которая словно катком проходит по его размеренному быту, действуя постепенно и коварно. Раз за разом герой попадает в ситуации, в которых ему приходится принимать непривычные для себя и бывшие ненужными до этого самостоятельные решения, связанные с действием спавшей до этого совести. Ведь ещё недавно он работал как винтик часового механизма, которому неведома совесть и внутреннее «я». Пробуждающееся чувство двойственности сознания не понимается главным героем: с одной стороны, он продолжает воспринимать мир привычным рациональным рассудком, с другой, действует так, чтобы не навредить объекту своей внезапной страсти.

Чувство невыполненного гражданского долга сильно угнетает Д-503 (это его имя в романе), и он находится не только под прессом внешних обстоятельств жёстко урегулированной обыденной жизни, но и под внутренним прессом сомнений о том, как правильно поступить. Новая форма жизни – двойная игра – разрушает героя романа изнутри и калечит его психику...

Как и во всех похожих произведениях, будь то книги или кино, будущий мир победивших технологий всегда вынужден сосуществовать с каким-либо андеграундом, оппозицией, фрондой или подпольем, и выход главного героя на них происходит по разному. В одних случаях герой настойчиво ищет и находит (или – формирует, воспитывает) единомышленников. В других – герой довольствуется своим благополучием, а роковая встреча с «изнанкой общества» происходит случайно.

Так и в романе «Мы» читатель с первых страниц погружается во внешне блистательный и технологичный мир, но живущий в тоталитарной системе под надзором единоличного правителя. При этом Д-503 полностью доволен своей жизнью и искренне наслаждается ей, каждый день он пишет дневник (Замятин очевидно заимствует этот приём у Достоевского), где восторгается каждой прожитой минутой и восхваляет успехи цивилизации. Но спустя время он «заболевает» влюблённостью в одну особу, которая оказывается предводителем тайного движения сопротивления, и мало-помалу начинает сочувствовать её политическим идеям. Так герой романа оказывается втянутым в безумную аферу восстания против системы – по принципу «голой попой на ежа».

При всей «математической» рациональности рассудка главного героя он не видит очевидной нелепости готовящегося бунта и не пытается ему помешать, возглавить или как-то скорректировать. В своём болезненном душевном состоянии он ведёт себя словно безвольное животное, подчиняющееся позывам инстинктов и блуждающего одурманенного рассудка.

Замятин выбирает для своего произведения трагический финал, который ставит жирную точку на нерациональном безумии. Трагический – с точки зрения человека, как свободной мыслящей личности. А заодно и запрещает всякую фантазию о том, что в ещё более далёком будущем не исключено появление новых безумных идей, которые потрясут мир до основания и проверят его на прочность, – ведь в счастливом обществе это никому не будет нужно!

Роман особо интересен тем, что имеет в себе сразу две драмы: первую – душевную, основанную на личной трагедии главного героя, вторую – мировоззренческую, философски проповедующую идею о благости насильственного счастья. (Здесь явно чувствуется заимствование идей Великого инквизитора Достоевского). Главный герой романа проигрывает в попытке осмысления этой идеи (даже не противостоит ей), сдаётся на милость авторитета современного ему Великого инквизитора – Благодетеля.

Автор устами Благодетеля, главы государства, всерьёз поднимает тему сущности человеческого счастья:

Он пытается нарисовать его чёткие контуры, «взвесить», «опечатать» и уложить в пронафталиненный сундук. Таким образом он пытается закончить вечную гонку человечества и каждого человека в отдельности за птицей счастья, подарив его всем, но – насильно. Делается это в романе весьма неэлегантным и вполне тоталитарным способом, посредством незатейливой операцией на мозг (немедленно вспоминается жёсткий сюжетный поворот из «Гнезда кукушки»).

У Замятина красивый художественный язык, с яркими, увесистыми, смачными образами. Очень часто описания дополнены указанием на конкретный цвет. Приведу некоторые цитаты:

Но мне не нравится его неспособность (или нежелание) просто, понятно и прямо выразить некоторые ключевые идеи своего произведения. Может быть, он сам их не вполне осознаёт, как бы приглашая читателя к мысленному соавторству, додумыванию...

Я так и не понял точно, почему роман называется «Мы». Одна из догадок в том, что это указание на двойственность сознания главного героя. Другая подтверждается этой цитатой:

Здесь словом «мы» Замятин подчёркивает сочувствие героя романа идеям о всеобщем государственном единстве и единомыслии граждан. Он всемерно их поддерживает и словно внутренне отрекается от личного «я», заменив его для себя самого на «мы». Формально это действительно похоже на христианский идеал, но, лишённый высшей надмирной цели и свободы выбора, он неизбежно обречён на тоталитаризм. Таким образом можно предположить, что называние «Мы» является авторским сарказмом.

Концовка романа очень быстрая, оставляющая в сознании звонкую пустоту, словно на тебя внезапно обрушилось что-то колоссальное, потрясающее, и не в силах ещё это осознать в полной мере, пребываешь какое-то время в оцепенении, как оглушённый, «прибитый».

ПС (длинное и необязательное)

Роман писался примерно в 20-е годы прошлого века, поэтому многие достижения науки и развитие современных технологий, значительно обогнавших полёт замятинской фантазии, иногда создают при чтении чувство снисходительного недоумения. Например, в далёком будущем прогрессивное человечество находится лишь на этапе построения первого космического корабля, и одновременно пользуется чернилами и бумагой для личных записей. Это забавно! Но укорять автора в этом невозможно, потому что для своего времени это было необыкновенно дерзкое в своей фантастичности произведение, существенно обогнавшее в изобретательности современность. Даже сегодня с трудом представляется созданный Замятиным «стеклянный» город будущего, почти как в известной песне, – «с прозрачными воротами и яркою звездой». Замятин блестяще продемонстрировал своё колоссальное воображение и силу мысли.

Однако, при всей грандиозности замысла, внутренние противоречия государственного устройства описаны автором откровенно плохо. Свойство тоталитарности действующего политического режима проявляется неочевидно, и выводы о нём можно делать лишь собирая разнородную информацию по крупицам. При этом ощущения какого-либо гнёта со стороны государства никто из героев не испытывает, недовольства не выражает, народ послушен и доволен, все радостно «ходят строем» и хором поют осанну, словно в раю. Полное благорастворение! И это очень странно. При этом идеи бунтовщиков чётко не обозначены, и больше похожи на горячечный бред: срочно куда-нибудь побежать и что-нибудь сделать, но куда бежать и что делать, никто толком не знает. Идея фикс бунтовщиков – «отжать» космолёт и улететь – бред полнейший! Куда и зачем лететь?.. В итоге бунтарство оборачивается глупым фарсом, приведшим к трагедии: непродуманным, нерасчётливым, по-женски эмоциональным, критически зависящим от случайных промежуточных успехов. Этот бунт и идеология не имеют под собой реальной социальной базы, идеи не распространяются и не «носятся в воздухе», революционной ситуации нет даже на горизонте. Иными словами, заговор заранее обречён на провал.

Я считаю, что идеология заговора в романе прописана автором чрезвычайно туманным, отрывистым языком. Делаются какие-то невнятные намёки, полуслова об историческо-нравственных аллюзиях на вечную борьбу божественного закона с силами зла, но чётко ничего не прописано. Явно лишь то, что заговорщики отождествляют себя с дьявольскими силами. Но в таком случае сочувствовать им не хочется...

Одно из серьёзных внутренних «технических» противоречий романа в намерении государства начать освоение космоса, при том, что территория за стеной города не освоена и считается дикой и недоступной. Вместе с тем на этой территории своим чередом идёт жизнь дикой природы с обитающими на ней нецивилизованными людьми. И как ни странно, эти люди оказываются достаточно разумными для организации и объединения усилий по борьбе с городом.

Далее. Вездесущие хранители могут летать за стеной и контролировать дикую природу, но не делают этого. Также может быть налажен тотальный контроль за всеми перемещениями людей, их разговорами и действиями, благодаря чему можно выявлять любые зачатки инакомыслия и своевременно их подавлять. Но при показанном общественном устройстве этого нет, и в результате назревает бунт. Помимо наличия специальных надзорных органов, технических устройств и тайных агентов, стукачество вменено в обязанность и за недонесение предусмотрена ответственность. Но и это не помогает!..

Отдельным «героем» выступает некий «Древний Дом» с бабушкой-хранительницей, где происходит много ключевых моментов романа. По сути он является словно рассадником или гнездом заговора, и очень странно, что над ним не установлено особого контроля со стороны государства.

Этика этого мира будущего основана на математике – нравственные постулаты могут быть высчитаны по формуле, а люди именуются в быту – «нумерами». Обычных «нумеров» убивает на предприятии и никто не обращает на это внимания («бабы ещё нарожают»). Однако главного героя, как ценную государственную научную единицу, никак не охраняют и не берегут, а замены ему нет. Это недальновидно и нерационально.

В романе серьёзное место уделено теме секса и взаимоотношениям полов; в каком-то смысле повествование «сексоозабоченное». Замятин решил все эти вопросы оригинальным образом, в чём надо отдать должное его фантазии. Есть и указание на откровенные девиации в их современном нравственном понимании (типа нормальности «шведской семьи»), но это относится к выдуманному миру будущего.